пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ
пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ    [ENG] www.terrus.ru    пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ   пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Территориальное управление в России: теория, история, современность, проблемы и перспективы

Раздел III. История территориального управления в России

 

Глава 3.6. Проекты реформирования территориального управления в советский период

А.В. Усягин

 

Исследование проблем территориального управления в советский период происходило в сложной идеологической обстановке, которая не благоприятствовала выражению общественного мнения. Все проекты и предложение по совершенствованию системы территориального управления, возникшие в этот период, возможно разделить на три большие группы:

а) проекты, исходящие из эмигрантского или внутреннего оппозиционного лагерей общественной мысли;

б) материалы дискуссий в научной среде, начатых в 1920-е и возобновившихся в 1950-70-е гг.;

в) так называемые «диссидентские» проекты 1970-80-х гг.

 

    3.6.1. Оппозиционные проекты 1930-х гг.

 

Несмотря на происхождение из приблизительно одного и того же лагеря и очевидную оппозиционность режиму, эти проекты не представляли собой внутреннего единства. Они, в свою очередь, также четко распадаются на три большие, противоречащие друг другу группы.

Во-первых, на правом фланге политической эмиграции предпринимались неоднократные попытки гальванизировать дореволюционное территориальное устройство. Ярким примером тому служит созданный в 1938 г. проект известного философа И.А. Ильина, который благодаря этому получил название «проекта основного закона Российской империи». Территориальную структуру империи в этом проекте представляли наместничества «приблизительно в размере губерний или небольших областей» во главе с назначаемым неким неназванным главой государства наместником, который, в свою очередь, мог создавать при себе «Совет наместничества совещательного характера посредством назначения, выборов и кооптации»[1].

Отношение к национально-государственному строительству советского периода было выписано в проекте довольно противоречиво: с одной стороны, «деление Российского государства на «области», «автономные республики», «округа» и т.п., остающиеся в наследство от революционно-коммунистической эпохи, временно сохраняется», а с другой – «все такие административные деления переименовываются в наместничества и объявляются все одинаково неотделимыми частями единой России, равноподчиненными Российской государственной власти»[2].

Отличало проект от дореволюционных реалий наличие представительного органа, представлявшего интересы территорий (неясно, правда, как избираемого) – «Думы Национального Единения», которая должна была ведать «точным и справедливым выяснением национального состава Российского государства, а также его географическо-территориальном распределением» и «вопросом о желательности и необходимости культурной и правовой автономии каждой из народностей, как представленных в Думе Национального Единения, так и не представленных»[3]. Иначе говоря, И.А. Ильин готов был согласиться на автономию, но не территориальную.

Проект И.А. Ильина был не единственным в монархическом лагере. Известен, в частности, проект Солоневича.

Во-вторых, в эмигрантском движении в этот период сформировались силы, готовые стать посредниками между белой и красной Россией. Их проекты (в частности, национал-большевика Устрялова, евразийца Алексеева) отличал поэтому промежуточный характер, сочетание элементов старого и нового режимов.

Евразийцы отмечали, что сегодня основными факторами общественного богатства и стабильности становятся территориальные: качество среды и особенности местных ресурсов, земля и население. Демократия в территориальном измерении – это развитые горизонтальные связи, широкая местная автономия, право распоряжаться своими ресурсами.

Идеократическое государство, которое исповедовали евразийцы, должно иметь свою систему убеждений и в силу этого непременно должно само активно организовывать все стороны жизни и руководить ими. «Демотические», то есть народные,  элементы политической системы в нём выражены в народных обсуждениях и дискуссиях. Здоровое (т.е. «демотическое») государство должно опираться не на дезорганизованное, время от времени созываемое «стадо избирателей», а на практическое самоуправление, на профессиональные и аграрные ассоциации, т.е. на живые социальные группы, каждая из которых по-своему представляет народ (иначе говоря, и евразийцы предлагали некий вариант корпоративного государства).

Естественно, такие группы общаются между собой. Это легко осуществимо, т.к. каждую группу может замещать ее руководитель как человек, хорошо известный всем ее членам, поскольку он был выбран не в силу случайности, но одобрен всей группой. Съезд таких заместителей групп и округов способен заменить практически неосуществимое общее собрание всех этих групп. Собравшиеся уполномоченные могут решать общие вопросы от имени своих групп точно так же, как если бы они решались в самих группах, т.е. не изменяя их воле. В свою очередь, уполномоченные сами могут назначать своих заместителей в высшие советы. Такое назначение предпочтительнее, чем прямые выборы, поскольку это будет именно замещением, а не представительством, как в демократическом государстве.

Иерархически упорядочив таким образом социальные группы, можно упорядочить и сам народ, из которого в свое время естественным путем вырастает руководящий слой. Так рассуждали евразийцы и видели воплощение своего идеала в большевистской системе Советов, сочетающей сильную власть центра с активным участием народа в политике и обеспечивающей общение руководящего слоя с народом. Евразийцы открыли для себя в Советах представительный орган власти, способный «канализировать» стихийные устремления масс в заданное правящим слоем русло.

И, наконец, проекты, созданные внутри страны, даже если исходили от сил, оппозиционных режиму, уже безусловно учитывали реалии послереволюционной эпохи. Показателен в этом смысле проект, созданный известным философом П.А. Флоренским во время заключения в тюрьме в марте 1933 г. Возможно, что именно условиями написания объясняются некоторые особенности проекта, в частности, неоднократные реверансы в адрес действующей власти.

Проект внутренне противоречив, он представляет собой конгломерат различных идей от коммунизма до едва ли не фашизма; их объединяет представление о «силе гения», не достигающего, правда, согласно проекту, уровня истинного вождя. В проекте заметны авторитарные тенденции: отрицание представительства, призывы к запрету партий, назначаемость всего аппарата управления сверху донизу.

Проект далеко не апологетичен по отношению к монархии (во всяком случае, везде последовательно говорится именно о республике), зато в ряде мест вполне апологетичен по отношению к советской власти. В частности, он одобряет колхозы, хвалит Красную армию, призывает сохранить «подбор» партийных кадров (а иначе говоря, – номенклатуру) в предполагаемых новых условиях – здесь, как мы видим, проект П.А. Флоренского обнаруживает немалые черты сходства с евразийскими воззрениями, предусматривает запрет для въезда эмиграции – видимо, для ограждения чистоты эксперимента от постороннего влияния. При чтении проекта складывается впечатление, что его цель не столько в том, чтобы противопоставить себя власти, сколько в том, чтобы внести некоторые коррективы в ее деятельность.

Самая главная черта проекта – представление о двух уровнях управления: общегосударственном, или политическом, где царствует единоначалие; и низовом, дополитическом, где поощряется свободомыслие. Это же касается и проблем территориального управления. П.А. Флоренский безусловно одобрительно относится к федерализму в его советском варианте («плодотворная идея Союза отдельных республик»), но лишь предлагает довести его до логического завершения: «в сторону большей индивидуализации отдельных республик во всем, что непосредственно не затрагивает целостности государства, и в то же время в сторону полной унификации основных политических устремлений, а это и будет возможно, когда данная республика будет сознавать себя не случайным придатком, а необходимым звеном целого. В этом отношении будущий строй должен отличаться от настоящего, при котором автономные республики стремятся подражать Москве в быте, просвещении и вместе с тем не чужды сепарастических стремлений и неясной мечты о самостоятельности от той же Москвы»[4].

Выводы:

1.                  В целом анализ проектов, исходящих из оппозиционных лагерей, показывает их постепенную трансформацию в сторону большей реалистичности: от безусловного отрицания советских новаций к осторожному признанию состоявшихся видоизменений.

2.                  Как правило, проекты не отвергали прямо федералистские концепции и наличие национальных автономий, но низводили их с уровня национально-территориальной до уровня национально-культурной автономии.

3.                  Проблемы укрупнения регионов или изменения границ между ними как таковые в проектах не рассматривались, они молчаливо исходили из факта существующих границ между регионами.

 

Обсудить на форуме             Дальше             В начало

 


 

[1] Ильин И.А. Основы государственного устройства. Проект основного закона Российской империи. – М.: Рарогъ, 1996. – С. 53.

[2] Там же. – С. 130.

[3] Там же. – С. 126.

[4] Флоренский П.А. Предполагаемое государственное устройство в будущем // Литературная учеба. – 1991. – № 3. –  С. 99.


. : : © М. К. Шишков, М. Ю. Кормушин, 2002-2010 : : .
Rambler's Top100
Locations of visitors to this page

Реклама: